Мать, учителя, врача и священника
не выбирают – они от Бога.
Макиавелли
ПРЕДИСЛОВИЕ
Становясь старше, мы все чаще не по своей воле начинаем гостить в казенных палатах специализированных клиник, характерной особенностью которых является повышенный градус тревожности их обитателей.
С трудом обживая эти неуютные больничные пространства, невольно ловишь себя на грустной мысли, что отношения мира пациентов и мира врачей нередко несут технократические черты, лишенные искренности, доверия, теплоты и душевности. С годами наша юношеская надежда на встречу со Своим Единственным Доктором начинает тихо угасать, как призывные алые паруса на бескрайней глади морского горизонта. Как это могло случиться? – Постепенно. Вначале изменилась наша жизнь. Затем – нравственные ценности, некогда значимые для нас. И, наконец, сами мы с нашими взглядами, устремлениями, отношениями и бог знает чем еще. Претерпела изменения и ее величество медицина. Нам бы хотелось, чтобы все врачи были святыми и бессребрениками, раз мы доверяем им свою жизнь. А они всего лишь обыкновенные люди. И как в любой профессии в ней есть и посредственные специалисты, и творцы от Бога. Но вторых, как и везде, – немного. «Белый халат, – замечает писатель и режиссер Андрей Максимов, – это не более чем рабочая одежда, он не обязывает доктора ни к чему. Так же как судебная мантия, как выясняется, не обязывает судью вершить суд по закону, а не по понятиям. Врач – это не профессия, а звание». Несомненно, врачевание есть Дар Божий, которым наделен далеко не каждый называющий себя врачом. Поэтому сегодня наше здравоохранение испытывает острый дефицит на Павловых, Мечниковых, Пироговых, Боткиных, Филатовых, Вишневских, Бурденко, Амосовых и Федоровых. Если раньше в медицине господствовала личность врача и его профессионализм, то теперь – упрощенное восприятие пациента и увлечение медикаментозной терапией. В такой медицине врачам необязательно запоминать лица больных, а больным разглядывать лица своих докторов. В результате диалог между доктором и пациентом начинает носить формальный характер и реализуется через историю болезни, анализы и обследования. Выяснив диагноз, доктор сразу же хватается за ручку, чтобы скорее написать рецепт и «покончить» с очередным больным. Ирония судьбы: стетоскоп, когда-то созданный в попытке отделить врача от больного, оказывается ныне чуть ли не единственным средством, заставляющим врача физически прикоснуться к своему пациенту. Как прав был известный французский писатель Андре Моруа, заметивший: «Доктор, который полагается лишь на то, что можно измерить, и пренебрегающий оттенками, рискует потерять свою душу и больного». Наш современник – писатель Михаил Жванецкий – более категоричен. По его словам, «Смешно оценивать ТВ по передачам, а больницы – по вылеченным. Тогда пропадает смысл работы коллектива, загружающего самого себя. Нет и не может быть выхода из этого настолько увлекательного процесса внутри…». О каком профессионализме нового поколения врачей может идти речь, если ежегодно из 24 тысяч выпускников медицинских вузов страны только 0,2% (!) приходят работать в первичное звено системы здравоохранения. И это притом, что профессиональное становление молодых специалистов в практической медицине носит затяжной характер и отличается своей неповторимой органикой. По внутренней сути оно схоже с процессами становления мастерства в творческих средах. «Есть искусства, – замечает выдающийся театральный режиссер и педагог Георгий Товстоногов, – в которых сразу же становится очевидным отсутствие профессионализма, – скажем, изобразительное искусство или искусство пианиста. А в нашей профессии можно прожить жизнь, так и не став художником, и при этом даже получать звания. Истоки этой беды заложены в самой природе театрального искусства, которая позволяет режиссеру не быть профессионалом, поэтому необходима особенно высокая внутренняя требовательность к себе, чтобы ремесло и дилетантизм не принимались за искусство». Эти слова мастера имеют самое непосредственное отношение и к многотрудной профессии врача. Поскольку болезненное самомнение доктора, обожженного легким успехом, одномоментно обращает все его личные добродетели в мнимую величину. Сложность труда врача проявляется в том, что этот труд, как молния на куртке, соединяет воедино профессионализм доктора в медицинской сфере и его психолого-педагогическое мастерство. Многовековой опыт медицины свидетельствует, что хороший врач, как правило, является не только квалифицированным специалистом в своей узкой области, но и личностью, глубок разбирающейся во всех тонкостях загадочной души пациента. Результативность медицинской помощи зависит от стремления врача и пациента к эффективному диалогу. Наивно полагать, что каждый из них может, подобно поезду, добраться до места назначения самостоятельно. Что побудило авторов взяться за работу над этой книгой? Наверное, не устраивающий всех нас уровень профессионального мастерства врачей в области техники ведения диалога с пациентом. Очевидно, что без решения этой проблемы лечение и реабилитация больных, а также профилактика заболеваний не смогут привести нас к желаемому результату, задуманному в качестве цели. Только диалог врача с пациентом способен сделать их единомышленниками. Не теми, кто думает одинаково, а теми, кто думает об одном. Авторы берут на себя смелость рассуждать о диалоге врача с пациентом, поскольку имеют опыт психолого-педагогической работы в медицине и других предметных средах. Читать эту книгу непросто, если вы не воодушевлены желанием совершенствовать себя и свою работу, если надеетесь только на чудо, вдохновение и талант. Мы знаем, что «все великие истины очень просты и легко воспринимаются. Но как они ни просты… а обыкновенными умами они только усваиваются, и то не вдруг и не в всей полноте, а по мере сил каждого». Книга адресована врачам, которые причины своих профессиональных неудач и поражений видят не столько в объективных трудностях нашего непростого бытия, сколько в уровне своей профессиональной компетентности. Хотя наши фамилии значатся на обложке книги, большая ее часть является заслугой наших уважаемых коллег.